inok_ZP
Member | Редактировать | Профиль | Сообщение | Цитировать | Сообщить модератору
Довольно любопытная статья по поводу утонувшего крейсера "Москва", как о потерянном символизме силы.
Цитата: Ночью по Киеву и другим городам Украины был нанесен массированный ракетно-бомбовый удар. Судя по масштабу и бессмысленности акции, это был ответ за утопленную «Москву». «Массированный удар», конечно, это сказано немного громко — сколько ракет нашли, столько и пустили. Не скупясь. По Киеву, к примеру, пришло около десятка.
До сих пор неизвестна судьба экипажа «Москвы», не говоря уже о потерях, которые традиционно никто оглашать не собирается. Официальное сообщение, что экипаж крейсера был эвакуирован, выглядит предельно абстрактным.
Трагедия «Москвы» - это, по всей видимости, проблема понимания высшего руководства страны смысла, вложенного в этот проект с очень короткой линейкой кораблей.
Задача кораблей данного проекта — не воевать, а символизировать. Это не оружие поля боя, это инструмент сдерживания. Как стратегические ядерные силы. Никто в здравом уме не таскает «Ярсы» и «Сатану» на поле боя и не трясет ими перед носом каждого противника. Они — для совершенно другого. Не для войны уж точно. Это инструмент однократного применения, причем самое лучшее, что с ним вообще можно сделать - не применять никогда. А вот этим должны заниматься уже не военные, а политики.
Точно так же и корабли проекта «Атлант» — это инструмент демонстрации угрозы, но не инструмент поля боя. Задача «Москвы», «Варяга», «Маршала Устинова» - создать неприемлемую угрозу для любой авианосной группы потенциального противника, рискнувшего подойти к ключевым морским базам России. Все остальные «фичи» проекта — второстепенные. Для любой другой войны «Атланты» не то что бы непригодны, но их задача — стоять у стенки, как стратегическая ракета в шахте, и иногда выходить в море, чтобы напоминать о себе. Воевать по-мелочи таким оружием — идиотизм высшего уровня.
И тот факт, что стратегическое оружие вытащили на туземную войну, говорит ровно об этом — клиническом, непрошибаемом и абсолютном идиотизме высшего руководства страны. С соответствующим этому медицинскому диагнозу результатом. Dixi. |
и ещё, о (предположительно) ЯО, затонувшем вместе с "Москвой".
Цитата: Возникают вопросы и предположения, касающиеся гипотетического наличия на затонувшей «Москве» ядерных боеприпасов. Называется даже обязательное наличие двух таких боеприпасов по штату. Соответственно, высказываются предположения касательно угрозы, связанной с тем, что эти заряды сейчас находятся вне контроля.
Насколько я понимаю, реальная угроза от попавших на дно боевых ядерных зарядов, равно как и угроза их несанкционированного изъятия, крайне невелика.
Плутониевые заряды в силу множества факторов чрезвычайно чувствительны к условиям своего хранения. Деградация заряда (то есть, невозможность выдачи штатного выброса энергии при подрыве) происходит по целому ряду причин. Первая — высокая тепловая активность плутония. «Свежий» плутоний выделяет примерно 2 ватта энергии на килограмм веса, через 15 лет — уже более 100. При нагреве плутоний, находящийся в так называемой дельта-фазе (одно из аллотропных состояний металлического плутония, единственно пригодного для боевого применения), переходит в так называемую альфа-фазу. Для этого достаточно нагрева боевой части до 300 градусов Цельсия. Альфа-фаза полностью непригодна для боевого применения. Чтобы «растянуть» температурный диапазон, плутоний «присаживают» добавками — галлием, но это закрепление не является панацеей и служит лишь дополнительным фактором безопасности.
Главный фактор тепловой безопасности боевой части — это аппаратура теплосъема, поддерживающая боевую часть в строго заданном температурном диапазоне. В случае ее поломки, коррозии, коротких замыканий и так далее температура в закрытом объеме начинает расти очень быстро, и плутониевый заряд быстро нагревается и переходит в альфа-фазу, перестав быть боеспособным. Тепловые расчеты для зарядов - это достаточно сложная задача решения динамических уравнений, несоблюдение условий хранения - верная «смерть» для заряда.
В боевой части есть и неплутониевые радиоактивные элементы — тритий, к примеру, который служит ключевым элементом инициирующего заряда. Тритий — короткоживущий изотоп, поэтому импульсный нейтронный источник ИНИ на тритии должен регулярно меняться. Как часто — тут вопрос к специалисту-эксплуатационщику, но судя по периоду полураспада, не реже раза в года два-три. Сколько лет уже прослужил ИНИ в гипотетически затонувших зарядах, мы не знаем, но все равно достаточно скоро он тоже перестанет выдавать штатные характеристики.
Наконец, никто не может сказать, какие повреждения получили спецбоеприпасы при детонации боезарядов. Вполне возможно, что они были повреждены или даже разрушены, пускай и частично, что само по себе говорит о невозможности их использования по назначению. Легенды о так называемых «грязных бомбах», которые по степени достоверности близки к не менее легендарной «красной ртути», я упоминать не стану, поэтому использовать небоеспособные плутониевые заряды для таких мифических устройств невозможно в принципе. По причине их мифичности.
Подытоживая: сколь-либо серьезной угрозы затонувшие (гипотетически) ядерные боеприпасы, даже если они там и были, не несут. В том числе и для экологии, так как 10 кг плутония для объемов Черного моря мало отличаются от одиночной заблудившейся молекулы. Боевой (или террористической) угрозы затонувшие боеприпасы тоже не несут. Кстати, аналогичный случай был в далекие годы, когда американский самолет уронил в Испании четыре бомбы, одна их которых упала в море. Ну, упала и упала. Дело житейское. Так что сейчас ситуация ровно такая же.
Во всяком случае, потерявшиеся (повторюсь — гипотетически потерявшиеся) пару ядерных зарядов — это самая малая проблема в огромном перечне прочих и остальных. Настолько малая, что ее можно смело игнорировать. |
|
